Мастер Али

казахсккая народная сказка

Много лет назад жил на свете хан. Он был такой жестокий и злой, что люди боялись даже в разговоре произносить его имя. А если случалось ему проезжать по дорогам, то жители убегали из селений в степи и прятались, где могли, чтобы только не попасть ему на глаза.

Близких слуг своих он казнил без жалости за всякую провинность. Друзей у него не было: никто из окрестных ханов не решался быть в дружбе с таким жестоким и свирепым соседом.

Жена хана давно умерла с горя и тоски. Но у хана остался сын — молодой человек замечательной красоты и ума. Звали его Хусаин. Это было единственное существо на земле, которое любил жестокий старый хан.

Много друзей и товарищей было у Хусаина. С ними он скакал по степям, выезжал на соколиную охоту, состязался в стрельбе из лука.

Но больше всего любил Хусаин уезжать в горы на охоту за дикими зверями. Сколько раз возвращался он домой радостный и довольный, а слуги несли за ним его добычу — туши диких вепрей и кабанов!

Старый хан беспокоился за сына и не любил, чтобы тот далеко уезжал в горы.

— Незачем тебе показывать свою удаль в этих опасных забавах,— повторял он, встречая сына.

Но Хусаин только смеялся. Он был уверен в своей силе и ловкости.

Долгое время всё шло хорошо.

Но вот однажды Хусаин снова собрался на охоту в горы. На этот раз он отправился один, не взяв с собой никого из слуг. Только своему старому конюху он сказал, что едет за диким вепрем, который недавно показался в этих местах.

Испугался старый конюх:

— Берегись, Хусаин, как бы не напал на тебя вепрь.

Засмеялся юноша:

— Полно, старик, не бойся. Разве в первый раз я отправляюсь на такую охоту?

Стегнул коня — и ускакал.

Ускакал Хусаин — и не вернулся.

Вечер наступил; звезды зажглись над степью, потянуло запахом цветов и полыни.

Вышел старый хан из своей шелковой палатки гневный, хмурый.

— Где Хусаин? Где мой сын?

Молчали слуги, потупили глаза в землю. Боялись они сказать старому хану, куда уехал Хусаин. Снимет им хан головы за то, что отпустили юношу одного.

Ночь опустилась над степью. Не находит хан себе места от тоски. Топнул он ногой в сафьяновом сапоге и взмахнул шелковой плеткой.

— Эй! Слуги!

Сбежались слуги со всех сторон. Стоят, глаз поднять не смеют, ждут, чего от них хан потребует.

— Скачите во все концы: в горы, в степь, вдоль реки. Ищите моего сына! Помните: кто привезёт мне весть, что с Хусаином случилось что-нибудь недоброе, тому я залью глотку кипящим свинцом. Ступайте!

Просвистела ещё раз ханская плётка. Кинулись слуги врассыпную, вскочили на коней, поскакали в степь, в горы искать Хусаина — ханского сына.

Не скоро нашли они бедного юношу. Лежал Хусаин с растерзанной грудью под большим развесистым деревом. Видно, напал на него дикий вепрь и вонзил ему в сердце острые клыки.

В горести и страхе стояли слуги над телом ханского сына.

«Что теперь будет? Как сказать хану о страшном несчастье?»

Плакали слуги и от горести при виде погибшего юноши, и от страха перед тем, что их ожидает, если принесут они хану страшную весть.

И сказал тогда старый конюх товарищам:

— Друзья, все вы знаете пастуха Али, что живет в хижине у горного ручья. Нищий пастух Али, а ум и искусство его славятся далеко. Он всё знает и умеет: и кувшины лепит из глины, и арканы для ловли коней плетёт, и новую пастушью свирель придумал. Пойдём к Али и спросим, как нам быть.

Пастух Али сидел у порога своей хижины и плёл корзину из ивовых прутьев. С горестью выслушал он рассказ старых слуг.

— Мы пришли к тебе, Али, за помощью,— сказали они, кончив свою печальную повесть.— Научи, как нам спастись от страшной казни, которая нас ожидает.

Долго думал Али, поникнув седой головой.

— Хорошо,— сказал он наконец,— до утра ещё далеко. Ложитесь и отдохните здесь у костра. постараюсь помочь вашей беде.

На куче мягких опавших листьев и степных трав растянулись усталые слуги вокруг огня и быстро заснули.

А старый Али не спал. Он принёс тонких досок, сухих конских жил и принялся что-то мастерить ножом.

Наутро слуги были разбужены нежной, грустной и жалобной музыкой. Они вскочили и увидели старого пастуха.

Али сидел, поджав ноги, и держал в руках невиданный ими прежде музыкальный инструмент. Тонкие струны были натянуты на нём. Али,перебирал их старческими пальцами, и инструмент пел в его руках, как живой.

— Теперь идемте к хану,— сказал старый пастух.

Окружённый испуганными слугами, вошел он в палатку хана.

— Ты принёс мне весть о Хусаине? — грозно спросил его хан.

— Да, великий хан,— ответил Али. И заиграл на том музыкальном инструменте, который он смастерил ночью.

Застонали, заплакали струны. Словно жалобный шум леса пронесся под шёлковым шатром ханской палатки. Резкий свист ветра смешался с воем дикого зверя. Громко вскрикнули струны, словно человеческий голос, молящий о помощи. И снова звериный рев, основа жалобный шум леса...

Ужас охватил всех слушавших, — так ясно рассказала музыка о том, что случилось. Хан вскочил с места:

— Ты принес мне весть о гибели Хусаина? Но ты знаешь, что я обещал вестнику несчастья залить горло горячим свинцом?

— Хан, — спокойно ответил старый пастух, — я ничего не рассказал тебе. Я не произнёс ни одного слова. Если ты гневаешься, то накажи этот инструмент, который я смастерил и назвал домброй.

Хан в ярости и горе приказал плеснуть горячим свинцом на домбру. И свинец выжег круглое отверстие под струнами.

Так старый Али своей находчивостью и мастерством спас жизнь десятку ханских слуг. А у жителей степей появился с тех пор новый музыкальный инструмент — домбра.

Очень полюбили его казахи и стали петь под музыку домбры свои прекрасные песни.