Лесные хоромы

Шел лесом прохожий да обронил кузовок. Обронил и не хватился, и остался кузовок у дороги.

Летела муха, увидала, думает: «Дай загляну, нет ли чего съестного». А в крышке как раз такая дырка, что большой мухе пролезть.

Влезла она, съестного не нашла: кузовок пустой, только на дне хлебных крошек немножко осталось. «Зато хоромы хороши! — подумала муха. — Стану в них жить. Здесь меня ни одна птица не склюет, ни дождик не замочит».

И стала тут муха жить. Живет день, живет другой. И вылетать не надо: крошек еще всех не переела.

Прилетает комар, сел у дырки, спрашивает:

— Кто в хоромах? Кто в высоких?

— Я, муха-громотуха, а ты кто?

— А я комар-пискун. Пусти в гости!

— Что в гости! Пожалуй, хоть живи тут.

Не успел комар пробраться в кузов, а уж у дверей оса сидит:

— Кто в хоромах?

Те отвечают:

— Двое нас: муха-громотуха да комар-пискун, а ты кто?

— А я оса-пеструха. Будет мне место?

— Место-то будет, да как в дверь пройдешь?

— Мне только крылышки сложить: а я не толста, везде пройду.

— Ну, добро пожаловать!

Она — в кузов, а у двери уж опять спрашивают:

— Кто в хоромах? Кто в высоких?

— Муха-громотуха, да комар-пискун, да оса-пеструха, а ты кто?

— А я слепень-жигун.

— Зачем?

— Да к вам побывать.

— Милости просим! Да пролезешь ли?

— Как не пролезть! Только немножко бока подтяну.

Полез и слепень в кузовок.

Пошли у них разговоры.

Муха говорит:

— Я муха не простая, а большая. Порода наша важная, ведет род исстари. Везде нам вход открытый. В любой дворец прилетай — обед готов. Чего только я не ела! Где только я не была! Не знаю, есть ли кто знатнее меня!

— Кажется и мы не из простых! — говорит оса. — Уж не передо мною бы хвастаться! Я всем взяла: и красотой, и голосом, и нарядиться, и спеть мастерица. Все цветы меня в гости зовут, поят-кормят. Не знаю, есть ли кто на свете наряднее да голосистее! Посмотрела бы я!

— А меня не пережужжишь, — сказал слепень.

— Да у тебя приятности в голосе нет. У меня голос тонкий, — говорит оса.

— А у меня и тоньше и звонче! — пискнул комар.

И пошли они перекоряться.

Только слышат, опять кто-то у дверки возится.

— Кто там? — спрашивают.

Никто не отзывается.

— Кто у терема? Кто у высокого?

Опять ответа нет.

— Кто нас тут беспокоит? Мы здесь не сброд какой-нибудь, а муха-громотуха, да комар-пискун, да оса-пеструха, да слепень-жигун.

Сверху не отвечают.

— Надо бы взлететь да посмотреть! — крикнули все в один голос.

— Я первая не полечу, я всех знатнее, — говорит муха.

— Я первый не полечу, я всех голосистее, — говорит комар.

— Я первая не полечу, я всех наряднее, — говорит оса.

— Я первый не полечу, я всех сильнее, — говорит слепень.

И пошел у них спор: никто лететь смотреть не хочет.

Вдруг в хоромах стало будто темнее.

— Что это за невежа нам свет заслоняет? — крикнули все.

— Да ведь это, никак, паук свою сеть заплел, — сказал комар.

— Ах, и в самом деле! — загудели все. — Как нам быть? Что делать? Надо поскорее выбираться! Покамест еще сеть не крепка, прорвемся.

— Мне первой, — кричит муха, — я всех знатнее!

— Мне первой, — жужжит оса, — я всех наряднее!

— Мне первому, — пищит комар, — я всех голосистее!

— Мне первому, — кричит слепень, — я всех сильнее!

И пошел у них опять спор. Чуть до драки не доходило.

Покуда они спорили и вздорили, паук плел да плел свою паутину. А как согласились, кому за кем лететь, все в ней и засели.