Н. Носов

Незнайка на Луне

Глава двадцать третья

В «Тупичке»

Гостиница «Экономическая», куда отправились ночевать Незнайка и Козлик, славилась своей дешевизной. За пятьдесят сантиков здесь можно было получить на ночь вполне удобный номер, что было чуть ли не вдвое дешевле, чем в любой другой гостинице. Этим объяснялось, что гостиница «Экономическая» никогда не испытывала недостатка в жильцах. Каждый, прочитав на вывеске надпись: «Самые дешёвые номера на свете», недолго раздумывая шёл в эту гостиницу. Уплатив пятьдесят сантиков. Незнайка и Козлик получили ключ и, разыскав свой номер, очутились в небольшой чистенькой комнате. Здесь были стол, несколько стульев, платяной шкаф, рукомойник с зеркалом у стены и даже телевизор в углу.

— Смотри, — сказал с удовольствием Козлик. — Где ещё можно получить за пятьдесят сантиков номер, да ещё с телевизором? Можешь поверить мне на слово, что нигде. Неспроста гостиница называется «Экономической».

Отворив шкаф и положив на полочку свои шляпы, Незнайка и Козлик хотели расположиться на отдых, но в это время зазвенел звонок и на том месте, где обычно бывает электрический выключатель, замигал красный глазок. Взглянув на этот световой сигнал, Незнайка и Козлик заметили, как из отверстия, которое имелось в стене, высунулся плоский металлический язычок с углублением на конце, а под ним замигала светящаяся надпись: «Сантик».

— Ах, чтоб тебя! — воскликнул Козлик и с досадой почесал затылок. Я, кажется, уже знаю, что это за штука. По-моему, мы попали в гостиницу, где берут отдельную плату за пользование электричеством. Видишь — язычок. Если не положишь на него сантик, то свет погаснет и мы останемся в темноте.

Не успел он это сказать, как лампочка под потолком погасла и комната погрузилась во мрак.

Сунув руку в карман, Козлик достал монету достоинством в сантик и положил её в углубление на конце язычка. Язычок моментально исчез в отверстии вместе с монеткой, и лампочка засветилась вновь.

— Ну, теперь все в порядке, — облегчённо вздохнул Козлик.

В это время Незнайка обратил внимание на то, что в номере не было кроватей.

— На чём же мы будем спать? — с недоумением спросил он.

— Здесь откидные кровати, — объяснил Козлик. — Так часто делается в дешёвых гостиницах. Днём кровати все равно никому не нужны, они откидываются к стене, а на ночь опускаются снова.

Незнайка огляделся по сторонам и убедился, что кровати здесь были устроены на манер откидных полок, как это бывает в вагонах поезда.

Козлик подошёл к одной из полок и потянул за привинченную сбоку металлическую ручку. Кровать, однако же, не откинулась, а вместо этого из стены высунулся ещё один металлический язычок и под ним опять замигала надпись: «Сантик».

— Ах, черти! — воскликнул Козлик. — Так здесь, значит, и за кровати надо платить!

Он сунул в углубление язычка сантик. Кровать мгновенно откинулась, а из стены в тот же момент высунулись ещё три язычка, под которыми замигали надписи: «Простыня — 1 сантик», «Одеяло — 1 сантик», «Подушка — 2 сантика».

— А! — закричал Козлик. — Теперь мне понятно, почему гостиница называется «Экономической»! Потому что здесь можно сэкономить уйму денег. Захотел сэкономить сантик — спи без простыни или без одеяла. За два сантика можешь спать без подушки. А за целый пятак спи на голом полу. Сплошная выгода!

Вытащив горсть монеток. Козлик принялся класть их на высунутые язычки. Один за другим язычки исчезали, словно проглатывали монетки, а из отверстия, открывшегося в стене, выскакивали, как из автомата, то аккуратно сложенная простыня, то подушка, то одеяло.

Застелив постель, Козлик подошёл к другой полке и устроил точно таким же путём постель для Незнайки. Поскольку спать им ещё не хотелось, друзья решили посмотреть телевидение. Подойдя к телевизору, Козлик повернул рукоятку. Телевизор, однако же, не включился, зато сверху высунулся уже знакомый нам язычок и потребовал плату сразу пять сантиков.

— Да это же грабёж! — возмутился Козлик. — Такие деньги платить только за то, чтоб посмотреть телевизор!

Поворчав немного, он всё же вынул пять сантиков и положил их на язычок. Пять сантиков исчезли в утробе телевизора. Экран тотчас же засветился, и на нём замелькали кадры незнакомого фильма. В фильме показывалось, как целая орава полицейских и сыщиков ловила шайку преступников, похитивших какие-то ценности. Полицейские то и дело устраивали облавы, засады, внезапные нападения, но преступникам каждый раз удавалось ловко обмануть полицейских и уйти от преследования.

Незнайка и Козлик смотрели фильм с середины и никак не могли понять, где и какие ценности преступники похитили. Им все же почему-то хотелось выяснить этот вопрос. В то же время им чрезвычайно интересно было узнать, поймают в конце концов преступников или нет.

Картина между тем становилась все напряжённее и стремительнее. Одна за другой возникали головокружительные погони, массовые драки и оглушительные перестрелки. На самом интересном месте, когда главаря шайки вот вот должны были схватить, телевизор вдруг выключился, вверху снова высунулся язычок и замигала надпись: «5 сантиков».

— На, жри! — с досадой проворчал Козлик и поскорей сунул в телевизор ещё пять сантиков.

Экран замелькал по прежнему, бандиты бросились выручать своего главаря. Полицейские стали забрасывать их бомбами со слезоточивыми газами, а потом вызвали на подмогу бронированные автомобили и снова пустились в погоню, круша и ломая все на своём пути.

Незнайке и Козлику все же не удалось досмотреть этот захватывающий фильм до конца. Когда язычок высунулся в пятый раз, Козлик сказал:

— Хватит! Мы не Скуперфильды какие-нибудь, чтоб выбрасывать деньги на ветер! Да к тому же и спать нам пора.

Решив на ночь умыться, Козлик подошёл к рукомойнику, но и тут пришлось израсходовать сантик на воду, сантик на мыло и сантик на полотенце.

Вслед за Козликом начал умываться Незнайка. Но едва он намылил лицо, как что-то щёлкнуло и вода перестала течь. Незнайка вертел кран то в одну сторону, то в другую, стучал по нему кулаком, но это не помогало. Мыло невыносимо щипало ему глаза, а смыть было нечем. Тогда Незнайка стал звать на помощь Козлика. Видя неладное, Козлик подбежал к крану, но как раз в это время погас свет и комната снова погрузилась во мрак. Единственное, что можно было разглядеть в темноте, это настойчиво мигавший красный глазок на стене и поблёскивавший под ним металлический язычок.

Сообразив, что вновь требуется уплата за электричество, Козлик бросился к язычку, доставая на ходу из кармана сантик. Слизнув в одно мгновение монетку, язычок скрылся в стене, и свет загорелся. Наладив таким образом дело со светом, Козлик подбежал к рукомойнику и увидел, что здесь также высунулся язычок, требовавший уплаты за воду.

— Ах ты ненасытная утроба! — выругался Козлик. — Я ведь с тобой расплатился уже! Ну, на, жри, если тебе мало!

И здесь сантик был мгновенно проглочен, в результате чего вода полилась из крана, и Незнайка смог наконец смыть разъедавшее глаза мыло.

Тяжело вздохнув, Козлик подсчитал оставшиеся у него монетки и сказал, что надо поскорей укладываться спать, так как денег у них осталось мало. Раздевшись, друзья забрались в постели, но на этом их траты не кончились. Вскоре они почувствовали, что в комнате стало холодно. Как ни кутались они в одеяла, холод пронизывал их, как говорится, до костей. Наконец Козлик вскочил с постели и решил потребовать, чтоб их перевели в более тёплый номер. Подбежав к двери и увидев на стене ряд кнопок с надписями: «Коридорный», «Посыльный», «Горничная», «Официант», он принялся изо всех сил нажимать на них, но в ответ на это из стены лишь высовывались язычки, каждый из которых неумолимо требовал: «Сантик», «Сантик», «Сантик».

— С ума вы все посходили! — возмущался Козлик. — Где я вам наберу столько сантиков!

В это время Незнайка заметил на стене ещё две кнопки, под которыми имелись надписи: «Отопление» и «Вентиляция».

— Постой, — сказал он. — Мы, наверно, забыли включить отопление.

Он нажал кнопку, но и тут из стены высунулся язычок и заявил о своём желании получить сантик.

— В последний раз даю! — проворчал Козлик, доставая из кармана монетку.

Сантик произвёл своё магическое действие. Послышалось приглушённое гудение, и из отверстия, имевшегося под рукомойником, в комнату начал поступать тёплый воздух. Почувствовав, что в комнате стало теплей, друзья забрались в кровати и, пригревшись, заснули.

Утром они проснулись ранёхонько и решили поскорей удрать из гостиницы, чтоб сохранить остатки монеток. Однако и тут на их пути возникло препятствие в виде наглухо запертой дверцы шкафа, в котором они оставили свои шляпы. Сколько ни дёргал Козлик за ручку, из дверцы лишь высовывался язычок, требуя сантик в уплату за хранение вещей. Видя, что ничего не поделаешь, Козлик полез в карман за монеткой.

— Чтоб вас черти побрали! — выходил из себя он. — Это какая-то грабиловка, а не гостиница. Тут поживёшь, так не только без шляпы останешься, — гляди, как бы и штаны не сняли. Скоро чихнуть бесплатно будет нельзя.

Заскочив в закусочную и наскоро позавтракав, друзья поспешили на вокзал, в надежде, что Мига и Жулио появятся к приходу поезда. Надежды их оказались, однако, напрасными. Поезд пришёл, но Мига и Жулио так и не появились.

— Теперь ясно, что они обманули нас и удрали с деньгами, — сказал Козлик.

Они снова отправились искать работу, но в этот день их поиски не увенчались успехом. Козлик сказал, что это ничего, так как скоро откроется «Весёлый балаганчик» и можно будет попытаться подзаработать там. Явившись на улицу, где было уже знакомое им увеселительное заведение, Незнайка и Козлик увидели, что вчерашний коротышка выздоровел и уже стоял на помосте, увёртываясь от летевших в лицо мячей. Правда, под глазом у него красовался большой синяк, но коротышка, по видимому, привык не обращать внимания на подобные пустяки.

— Что ж, — сказал Козлик, — я думаю, это ничего. Скоро его кто-нибудь стукнет мячиком так, что он полетит с ног, тогда я опять займу его место.

Расчёты Козлика оказались верными. Скоро действительно кто-то запустил мяч с такой силой, что коротышка не успел увернуться. Удар на этот раз пришёлся по другому глазу. Схватившись рукой за подбитый глаз и заливаясь слезами от боли, бедняга, невзвидя света, побежал поскорей домой. Козлику было жалко несчастного коротышку, но вместе с тем он был рад, что теперь сможет заработать немного денег.

Не успел он, однако, предложить свои услуги хозяину, как стоявший неподалёку коротышка вскочил на помост и закричал:

— А теперь я буду! Давайте в меня бросайте.

Он тут же просунул голову в отверстие в занавеске, и мячи полетели в него.

Этот новый коротышка оказался хорошим актёром. Он ловко увёртывался от мячей. Зная, однако, что публике не нравится, когда мячи летят мимо, он время от времени наклонял голову и нарочно подставлял под удар лоб. Мячик, не причинив коротышке особенного вреда, отскакивал ото лба, а коротышка, сделав вид, будто удар был сильный, падал на пол и, высунувшись из-за занавески, дрыгал ногами в воздухе. Это страшно смешило зрителей и привлекало новых прохожих. Хозяин был очень доволен, что ему попался такой хороший работник.

Козлика не оставляла надежда, что и этот смельчак не продержится долго, но он всё же продержался до закрытия балагана.

— Теперь нам с тобой придётся лечь спать без ужина, — с огорчением сказал Козлик.

— А разве у тебя не осталось больше монеток?

— Осталось всего двадцать сантиков, но эти деньги понадобятся нам, чтоб заплатить за ночлег.

— А может быть, лучше эти деньги проесть и переночевать просто на улице? — спросил Незнайка.

— Что ты! Что ты! — испуганно замахал Козлик руками. — Или забыл, что я тебе про Дурацкий остров рассказывал? Лучше без еды потерпеть, чем попасть полицейским в руки.

— Небось как проголодаешься посильней, так и на Дурацкий остров захочешь, — проворчал Незнайка.

— Что ж, бывает и так, — согласился Козлик.

Разговаривая таким образом, друзья шагали по городу. Чем дальше они уходили от центра, тем реже встречали освещённые витрины магазинов и яркие огоньки реклам. Дома становились все ниже, а окна подслеповатее. Асфальтированные тротуары кончились, и пошли просто булыжные, с выбоинами и ухабами и лежащими поперёк кучами мусора. Вид всего этого производил на Незнайку удручающее впечатление. Одни названия улиц могли вызвать неприятное чувство. Если в богатых кварталах города чаще встречались такие названия, как Светлая улица, Счастливая улица, бульвар Радости, то здесь в ходу были такие названия, как улица Бедности, Тёмная улица, Грязная улица, Болотная или Гнилая.

Заметив, что они забрели в какую-то глушь, Незнайка спросил:

— Разве мы не пойдём сегодня в «Экономическую» гостиницу?

— Нет, братец, — ответил Козлик. — «Экономическая» гостиница нам сегодня не по карману. У нас на каждого всего по десять сантиков, а за такую сумму можно переночевать лишь у Дрянинга в «Тупичке». Это так гостиница называется, — пояснил Козлик.

Пройдя по Большой Трущобной улице, наши друзья свернули на Малую Трущобную и, миновав Первый, Второй и Третий Трущобные переулки, свернули в узенький закоулочек, который назывался Мусорный тупичок. В конце этого закоулочка стоял большой серый дом, с виду напоминавший огромный мусорный ящик.

Над входной дверью, которая поминутно открывалась, пропуская все новых коротышек, висела вывеска с надписью: «Общедоступная гостиница „Тупичок“.

Теперь уже неизвестно в точности, называлась ли гостиница так, потому что помещалась в тупичке, или же улица была названа тупичком вследствие того, что здесь была гостиница с таким названием.

Незнайка и Козлик вошли в дверь и очутились перед конторкой с окошечком. Заглянув в окошечко, Козлик спросил:

— У вас найдётся два места по десять сантиков?

Кто-то, кого не видел стоявший сбоку Незнайка, ответил:

— Найдётся. Минус второй этаж, места двести пятнадцать и двести шестнадцать.

Козлик протянул в окошечко деньги и получил два жестяных жетона, на которых были выбиты цифры: «215» и «216».

— А что значит — минус второй этаж? — заинтересовался Незнайка. — Почему минус?

— Этот дом не только поднимается вверх, но и опускается вниз, под землю, — объяснил Козлик. — Все этажи, которые вверх, те — плюс, а которые вниз, те — минус. Минус второй этаж — это значит второй подземный этаж.

— А почему нам нельзя вверх?

— Вверх дороже, — ответил Козлик. — Вот разбогатеем, переселимся наверх.

Спустившись по грязной деревянной лестнице на два этажа вниз, наши друзья вошли в дверь и очутились в огромной комнате с низким, прогнувшимся, закопчённым потолком. Первое впечатление у Незнайки было, будто он снова попал в каталажку. Такие же складские полки с лежавшими на них коротышками, такая же чугунная печь с длинными, тянувшимися через все помещение трубами, такая же тусклая лампочка под потолком. Вся разница заключалась в том, что здесь было гораздо грязней и тесней. Полки были не из пластмассы, как в каталажке, а из грубых, почерневших, неотёсанных деревянных досок, и стояли они так тесно, что между лежавшими на них коротышками, казалось, трудно было просунуть палец.

В отличие от арестованных, которые томились в каталажке, здешние обитатели пользовались гораздо большей свободой. Каждый здесь считал себя вправе делать все, что ему приходило в голову. Многие не только пекли картошку в золе, но и варили в жестянках из-под консервов похлёбку, жарили какие-то длинные, бесформенные коржи из теста, развешивая их на горячих жестяных трубах. На этих же трубах висели, вперемежку с коржами, чьи-то носки, сохнущее после стирки бельё, изорванное до последней степени тряпьё, бывшее когда-то одеждой, даже чьи-то ботинки.

От всего этого жарящегося, варящегося, пекущегося, сохнущего и просто чадящего в помещении стоял такой удушливый запах, что у Незнайки перехватило дыхание и помутилось в глазах. Почувствовав головокружение, он зашатался и принялся хвататься руками за стенку. Видя, что Незнайка неожиданно побледнел, Козлик подхватил его под руки и сказал, что это ничего, что это у него с непривычки и постепенно пройдёт.

— Старайся только не дышать носом. Дыши ртом, — советовал Козлик.

Незнайка старательно зажал пальцами нос. Понемногу он отдышался и пришёл в себя.

— Теперь тебе надо полежать, и всё будет хорошо, — утешал его Козлик.

Поддерживая Незнайку под руку, он провёл его между рядами полок, словно по лабиринту. Увидев приколоченные к полкам таблички с цифрами «215» и «216», Козлик остановился.

— Вот и наши места, — сказал он.

Недолго думая Незнайка залез на полку и увидел, что здесь не было даже матраца, а вместо подушки лежал простой деревянный чурбан.

— Что это? — удивился он. — Как же здесь спать?

— Спи, да и все тут, — отозвался коротышка с соседней полки. — Уж если захочешь, так и на голой доске заснёшь, а не захочешь, так и на мягкой перине будешь без сна валяться.

— Это ты верно, братец, — подхватил другой коротышка. — Когда-то и в этой ночлежке были матрацы да подушки, так, поверишь, дошло до того, что никто спать не мог.

— Это почему же? — заинтересовался Незнайка.

— Потому что в матрацах развелись клопы и другие вредные насекомые. От них, поверишь ли, никому житья не было. Зато когда матрацы пришли в негодность, хозяин этой гостиницы господин Дрянинг решил новых не заводить, а старые приказал сжечь вместе с клопами. Истинное благодеяние учинил! С тех пор хорошо стало.

— И нам хорошо, и господину Дрянингу тоже неплохо: не нужно тратиться на матрацы, — вступил в разговор третий коротышка.

— Ты, братец, на Дрянинга не сердись, — сказал первый. — Он коротышка хороший. Истинный благодетель наш. Так и в газетах пишут. Если бы не он, сколько коротышек осталось бы без ночлега! В какой ты ещё гостинице найдёшь место за десять сантиков?.. Эх ты! Недаром тебя называют Строптивым!

— А тебя недаром зовут Покладистым, — ответил Строптивый. — Думаешь, Дрянинг эту ночлежку для нашего с тобой удовольствия построил? Как бы не так. Для собственной выгоды!

— Какая же выгода в десяти сантиках? Если бы он гнался за выгодой, то построил бы гостиницу, в которой можно фертинг за номер брать, а то и два. А он о бедных заботится, о тех, у кого нет фертингов. Так и в газете писали!

— Экий же ты тюфячок, братец! Мало ли что в газетах напишут! Для того чтоб хорошую гостиницу построить, надо много денег затратить. Да и на обстановку надо потратиться. В хорошей гостинице ты получишь за фертинг целую комнату, а здесь нас гляди сколько напихано: один над другим лежит! С каждого десять сантиков — это получится выгодней, чем по фертингу за целую комнату брать, — сказал Козлик.

— Говорят, этот Дрянинг накупил в каждом городе на окраинах участков земли по дешёвке и настроил вот таких гостиниц, вроде мусорных ящиков, сказал Строптивый. — Ну и что ж, доход верный! Бедняки то везде есть!

— Не слушай его, братец, — зашептал Покладистый, повернувшись к Незнайке. — А ложись ка ты лучше спать. Тебе хорошее место досталось, на средней полке. На верхней полке спать душно, потому что нагретый воздух всегда вверх поднимается, а на нижней полке опасно: крыса укусить может.

— Крысы — это самое скверное дело в дрянинговских гостиницах, — сказал Козлик. — В прошлом году я жил в дрянинговской ночлежке в городе Давилоне. Там у нас одного коротышку укусила крыса за шею. Ужас до чего мучился, бедный! На шее у него вздулся желвак величиной с два кулака, вот не вру, честное слово! С тех пор я боюсь, как бы и меня не укусила крыса. Мне все почему-то кажется, что она меня куснёт обязательно за это самое место, что и того коротышку, — показал Козлик пальцем на шею.

— А крыса может укусить того, кто на средней полке лежит? — спросил Незнайка.

— Крыса все может, — сказал Строптивый. — Конечно, ей прямой расчёт укусить сперва того, кто на нижней полке лежит. Но бывают крысы бешеные. Такая крыса бежит, словно с цепи сорвалась, и кусает всех без разбора. Она не станет смотреть, на какой ты полке лежишь!

— Что вы там про крыс завели беседу! Или у вас нет другой темы для разговора? — закричал коротышка, лежавший на верхней полке. — Вот я слезу сейчас и заткну вам глотки!

Коротышки притихли. Отвратительный запах уже не так тревожил обоняние Незнайки, но было нестерпимо душно. Решив лечь спать, Незнайка принялся стаскивать с себя рубашку, но Строптивый сказал:

— А вот этого я тебе не советую. Закусают!

— Кто закусает? — удивился Незнайка.

— А вот увидишь кто, — усмехнулся Строптивый.

Незнайка решил последовать совету Строптивого и растянулся на полке, не снимая одежды. Скоро он почувствовал, что на него напали какие то мелкие зверушки и принялись немилосердно кусать. Незнайка чесался, раздирая чуть ли не до крови тело, но это не помогало.

— Ты лучше не чешись, братец, — посоветовал ему Покладистый. — Расчешешь тело, так они ещё больше кусать начнут. Клопы очень чувствительны к запаху крови.

— Ты ведь говорил, что клопов сожгли вместе с матрацами, — проворчал Незнайка.

— Ну и что ж? Тех сожгли, а это развелись новые. Все равно их теперь меньше стало. Ты просто не представляешь, братец, сколько их раньше было. Теперь благодать! Ты только потерпи малость вначале, а потом они насосутся крови и лягут спать. Клопам тоже спать надо.

Незнайке, однако же, не хотелось дожидаться, когда клопы насытятся его кровью. Правда, некоторое время он терпел, а потом соскочил на пол и принялся сбрасывать с себя этих отвратительных насекомых. Воздух внизу был не такой душный, поэтому Незнайка решил сидеть всю ночь на полу, надеясь, что клопам не придёт в голову искать его здесь. Сев на пол и прислонившись спиной к деревянной стойке, он задремал, но в тот же момент почувствовал, как что-то коснулось его ноги. Открыв глаза, он увидел перед собой жирную серую крысу, которая вытянула вперёд свою острую усатую мордочку и, шевеля кончиком носа, обнюхивала его ботинок.

— Чу! Чтоб ты пропала! — испугался Незнайка и отдёрнул ногу.

Крыса, не особенно торопясь, отбежала в сторонку и, остановившись неподалёку, стала поглядывать на Незнайку своими блестящими, словно бусинки, глазками. С тревогой осмотревшись по сторонам. Незнайка заметил, как из-под лавки вылезла другая, точно такая же крыса и тоже стала шевелить носом. Сообразив, что спать в клопином обществе все же безопаснее, чем в крысином. Незнайка полез обратно на полку. На этот раз он решил последовать совету Покладистого и лежал тихо, добровольно отдавая себя на съедение клопам.

— Ешьте, черти! Хоть всего съешьте! — сердито бормотал он. — Все равно жизнь такая, что её и не жалко вовсе!

Вокруг него все уже спали. Многие коротышки были простужены и задыхались от душившего их кашля. Некоторых терзали во сне кошмары. Их стоны, мычания, вскрикивания каждый раз заставляли Незнайку вздрагивать. Видя, что и другим коротышкам приходится несладко, Незнайка перестал обращать внимание на свои страдания, на окружающий его шум, вонь, духоту и клопиные укусы. К тому же он почему-то вспомнил о Пончике и начал высчитывать, на сколько дней может хватить ему запасов еды в ракете.

Вспомнив, что запас еды был приготовлен на десять дней для сорока восьми путешественников, Незнайка помножил сорок восемь на десять.

Это он сделал, чтоб узнать, на сколько дней хватит еды, если вместо сорока восьми путешественников останется только один. Получилось четыреста восемьдесят. Зная, что в году, круглым счётом, триста шестьдесят дней, а в месяце тридцать дней, Незнайка вычислил, что еды в ракете должно хватить на год и четыре месяца.

Убедившись, что непосредственная гибель от недостатка питания Пончику пока не грозит, Незнайка успокоился. Произведённые арифметические расчёты, однако, настолько утомили Незнайку, что глаза его сами собой закрылись, и он погрузился в сон.