Василиса Прекрасная

русская народная сказка

В некотором царстве очень давно жили себе на опушке леса в маленьком домике дед с бабой и дочкой Василисочкой. Жили они мирно и тихо, но и к ним пришла беда. Заболела родная матушка, чувствует — смерть приближается. Позвала она Василисочку и дала ей маленькую куколку.

— Слушай, — говорит, — дочурка, береги эту куколку и никому ее не показывай. Если случится с тобой беда, дай ей поесть и спроси у неё совета. Поест куколка и твоей беде поможет, дочурка.

Поцеловала мать Василисочку и умерла.

Погоревал, поплакал старик и женился на другой. Думал дать Василисе матушку, а дал ей недобрую мачеху. Были у мачехи две дочери: злые, глупые и привередливые. Мачеха их любила, ласкала, а Василису поедом ела.

Плохо стало жить Василисочке. Мачеха и сёстры злятся и ругаются, работой девочку донимают, чтобы она от работы похудела, от ветра да солнца почернела. Только целый день и слышно:

— Василиса, обед свари, в доме убери, дров принеси, корову подои, да делай быстрее, да смотри веселее!

А Василиска всё делает, всем угождает, со всей работой справляется. Да день ото дня Василиса всё краше. Красавица! Ни в сказке сказать, ни пером описать. Это всё ей куколка помогает.

Чуть свет надоит Василиса молока, закроется в каморке, молоком свою куколку угощает да приговаривает:

— Ану, куколка, поешь да меня, бедную, потешь!

Поест куколка, потешит Василису и всю работу за неё сделает. Сидит девочка в тенёчке да плетёт веночки, а у неё уже и грядки прополоты, и воды нанесено, и печь истоплена, и капуста полита. Куколка ей ещё и травку от загара покажет. Станет Василиса ещё красивее.

Однажды отец уехал из дому надолго.

Сидит мачеха с дочерьми в доме, за окнами темнота, дождь, ветер воет, поздняя осень. Вокруг дома лес дремучий, а в лесу баба-яга живёт, людей, как цыплят, жрёт.

Вот раздала мачеха девчатам работу: одной вышивать, другой чулки вязать, а Василисе — прясть. Во всем доме огонь погасила, лучинку зажгла, где девчата работали, и спать легла.

Трещала, трещала березовая лучинка и погасла.

— Что делать? — спрашивают мачехины дочери. — Во всём доме нет огня, а работать нужно. Придётся за огнём к бабе-яге идти.

— Я не пойду, — говорит старшая дочь, — я вышиваю, мне от иглы светло.

— И я не пойду, — говорит вторая, — я чулки вяжу, мне от спиц светло.

Тут обе как закричат:

— Василисе! Василисе за огнём идти. Иди к бабе-яге!

Да и вытолкали Василису из дома. Вокруг ночь темная, лес густой, ветер злой. Заплакала Василиса, вытащила из кармана куколку.

— Куколка моя любимая, посылают меня к бабе-яге за огнём, а баба-яга людей ест-жуёт, только косточки хрустят!

— Ничего, — говорит куколка, — не бойся, пока я с тобой — не будешь знать беды.

— Спасибо на добром слове, — сказала Василиса и пошла в путь-дорогу.

Вокруг лес, как стена, стоит, на небе звёздочка не блестит, ясный месяц не сходит. Идёт девочка, трусится, куколку к себе прижимает.

Когда это скачет мимо неё всадник — сам белый, на коне белом, сбруя на коне ясная. Начало светать.

Идёт девочка дальше, спотыкается, через пни-колоды зашибается. Роса косу покрыла, руки закоченели.

Вдруг скачет второй всадник — сам красный, на коне красном, сбруя на коне красная. Взошло солнце. Приласкало, согрело девочку и росу на косе высушило.

Целый день шла Василисочка. Под вечер вышла на поляну. Видит — дом стоит. Изгородь вокруг дома из человеческих костей. На изгороди — черепа человеческие, вместо ворот — ноги человеческие, вместо засова — руки, вместо замка — острые зубы.

Перепугалась Василиса, стала как вкопанная. Когда это скачет мимо неё всадник, сам чёрный, на коне чёрном, сбруя на коне чёрная. Доскакал до ворот и пропал, как сквозь землю провалился.

Наступила ночь.

Тут во всех черепах на изгороди глаза засветились, стало на поляне светло, как днём.

Задрожала Василиса от ужаса. Ноги не идут, от страшного места не несут.

Вдруг слышит Василиса — земля дрожит, ходуном ходит. Это баба-яга в ступе летит, толкачом погоняет, метлой следы заметает. Подъехала к воротам да как закричит:

— Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Кто здесь есть?

Подошла Василиса к бабе-яге, поклонилась ей низёхонько да и говорит тихохонько:

— Это я, бабушка, меня мачехины дочери за огнём прислали!

— Да, — говорит баба-яга, — твоя мачеха мне родственница. Ну, что ж, поживи у меня, поработай, а там увидим.

А потом как крикнет громким голосом:

— Эй, запоры мои крепкие, отопритесь, ворота мои широкие, отворитесь!

Отворились ворота, баба-яга въехала. Василиса следом за ней вошла. Возле ворот берёза растёт, хочет девочку отстегать.

— Не стегай, берёзка, девочку! Это я её привела, — говорит баба-яга.

Возле дверей лежит собака, хочет девочку укусить.

— Не трогай девочку, это я её привела, — говорит баба-яга.

В сенях кот-ворчун, хочет девочку поцарапать.

— Не трогай её, кот-воркотун, это я её привела, — говорит баба-яга. — Вот видишь, Василиса, от меня нелегко уйти. Кот поцарапает, пёс покусает, берёза глаза выбьет, ворота не откроются.

Зашла баба-яга в дом, легла на лавке.

— Эй, девка-чернявка, подавай еду!

Выскочила девка-чернявка, начала бабу-ягу кормить: борща чугун, да молока жбан, да двадцать цыплят, да сорок утят, да полбыка, да два пирога, да кваса, мёда, браги без меры. Всё съела баба-яга. Василисе только корочку хлеба дала.

— Ну, — говорит, — Василиса, бери вон тот мешок пшена да по зёрнышку перебери, да всю чернушку выбери, а если не сделаешь — я тебя съем.

Тут баба-яга и захрапела.

Взяла Василиса корочку, положила перед куколкой и говорит:

— Любимая куколка! Посоветуй, спаси, пожалей меня, сиротинушку!

А куколка ей отвечает:

— Ты не плачь, не кручинься, лучше спать ложись, утро вечера мудренее!

Вот Василиса уснула, а куколка тут позвала:

— Птицы-синицы, воробьи да голуби, сюда летите, Василису из беды выручайте!

Слетелось тут птиц видимо-невидимо. Начали они чирикать да пшено перебирать, зёрнышки — в мешок, чернушку — в зобок. Так всё пшено по зёрнышку и перебрали, от чернушки очистили.

Только закончили, проскакал мимо ворот белый всадник на белом коне. Рассвело.

Проснулась баба-яга, спрашивает:

— Ну как, работу сделала?

— Готово, бабушка.

Рассердилась баба-яга, а сказать нечего!

— Ну, — ворчит, — я сейчас за добычей полечу, а ты возьми вон тот мешок, там горох с маком смешан, — всё по зёрнышку перебери, на две кучки разложи. А как не сделаешь — я тебя съем.

Вышла баба-яга на двор, свистнула — подкатилась к ней ступа с толкачом.

Проскакал красный всадник — солнце взошло. Села баба-яга в ступу, выехала со двора, толкачом погоняет, метлой следы заметает.

А Василиса корочку хлеба перед куколкой положила.

— Помоги, куколка-голубушка!

Позвала куколка звонким голосом:

— Прибегайте, мыши полевые, домовые да амбарные!

Набежало тут мышей несметное количество. За час мыши всю работу сделали.

Под вечер накрыла девка-чернявка на стол, стала бабу-ягу поджидать. Проскакал за воротами чёрный всадник — ночь наступила. У черепов глаза засветились, затрещали деревья, зашумели листья — едет баба-яга, костяная нога.

— Ну как, Василиса? Сделала работу?

— Все готово, бабушка.

Рассердилась баба-яга, а сказать нечего!

— Ну, когда так, иди спать, и я сейчас лягу.

Пошла Василиса за печку и слышит — баба-яга говорит:

— Ты, девка-чернявка, печь растопи, огонь разведи; я проснусь, Василису испеку.

Легла баба-яга, положила губы на затылок, ступнёй накрылась, на весь лес захрапела.

Заплакала Василиса, вынула куколку, накормила её хлебцем.

— Куколка-голубушка, поешь да меня, бедолашную, потешь! Хочет меня баба-яга съесть.

Вот куколка её и научила, что да как делать, как беды избежать.

Кинулась Василиса к девке-чернявке, низко ей поклонилась.

— Девушка-чернявушка, возьми мой платочек шёлковый да мне помоги. Ты не столько дрова подкладывай, сколько водой заливай.

Отвечает ей девушка-чернявка:

— Хорошо, любушка, я тебе помогу. Долго печь топить буду, бабе-яге колыбельные песни петь буду, чтобы крепче спала. А ты убегай, Василисочка!

— А меня всадники не поймают? Назад не вернут?

— Нет, — отвечает девка-чернявка, — всадники — бабе-яге не прислужники: белый всадник — то день ясный, красный всадник — солнце золотое, черный всадник — ночь тёмная. Они тебя не тронут.

Выбежала Василиса в сени. Бросился к ней кот-ворчун, хочет её поцарапать. Кинула ему Василиса пирожок — он её не тронул.

Сбежала Василиса с крыльца. Выскочил пёс, хочет её укусить. Девочка ему хлебца кинула — он её не тронул.

Побежала Василиса со двора прочь. Хотела ей берёзка глаза исхлестать. Она её лентой со своей косы перевязала, и берёзка пропустила девочку.

Хотели ворота закрыться, Василиса им завесы салом смазала, они перед ней и открылись. Выбежала девочка в лес.

А тут и чёрный всадник проскакал. Стало в лесу темным-темно. Как без огня домой дойти? Как без огня в дом войти? Мачеха со свету сживёт... И тут куколка девочку научила. Сняла Василиса череп с изгороди, на палку насадила. Бежит она тёмным лесом, у черепа глаза светятся — тёмной ночью, как днём, светло.

А баба-яга проснулась, вскочила, начала Василису искать, в сени кинулась.

— Кот-ворчун, девка мимо пробегала, поцарапал ли ты её?

А Кот-ворчун отвечает:

— Я тебе, баба-яга, десять лет служу, ты мне и корочки не дала, а она мне пирожка дала, вот я её и пропустил.

Кинулась баба-яга во двор.

— Мой верный пёс, ты искусал девку непослушную?

А собака ей в ответ:

— Я тебе десять лет служу, ты мне даже косточки не дала, а она мне хлебушка дала, я её и пропустил.

Закричала яга зычным голосом:

— Берёза моя, берёза, исхлестала ли ты ей глаза?

А берёза ей в ответ:

— Я у тебя десять лет расту, ты мои веточки и верёвкой не подвязала, а она меня лентой обвила. Я её и пропустила.

Подбежала баба-яга к воротам.

— Ворота мои крепкие, закрылись ли вы, задержали девку непослушную?

А ворота отвечают:

— Мы тебе столько служили, а ты нам в завесы даже и воды не подлила, а она нас смальцем смазала. Вот мы её и пропустили.

Рассердилась баба-яга. Начала собаку бить, кота пороть, ворота ломать, берёзу рубить. Устала, упарилась, запыхалась, не стала Василису догонять.

А Василиса домой прибежала. Видит — в доме темнёхонько, ни в одном оконце не светится. Выбежали мачехины дочери, стали браниться:

— Чего долго ходила, огня не несла? У нас никак огонь в доме не держится. Уж мы его высекали, высекали — не высекли, от соседей приносили, сразу в доме потухал. Может, хоть твой огонь держаться будет!

Внесли череп в дом, а глаза из черепа так и смотрят на мачеху да её дочерей, так их огнём и пекут. Так мачеха и её дочери и сгорели на пепел, а Василису те глаза не тронули.

Закопала Василиса череп в землю, и вырос на том месте розовый куст.

Не захотела Василиса в этом доме оставаться, пошла в город и стала жить у одной старушки. Вот как-то она и говорит бабушке:

— Скучно мне, бабушка, без дела сидеть. Купи мне самого лучшего льна.

Купила ей бабушка льна, села Василиса прясть. Работа у неё так и спорится, веретёнце так и жужжит, нитка тянется ровная, тонкая, как золотая волосинка. Стала Василиса полотно ткать, и выткала такое, что в игольное ушко можно пропустить. Выбелила Василиса полотно белее снега.

— Вот, бабушка, — говорит Василиса, — продай это полотно, а деньги себе возьми.

Глянула бабушка на полотно и ахнула.

— Нет, деточка, такое полотно, кроме царевича, и носить некому. Понесу-ка я его во дворец.

Увидел царевич полотно, удивился.

— Что ты хочешь за него? — спрашивает.

— Этому полотну цены нет, царевич-батюшка, я тебе его в подарок принесла.

Поблагодарил царевич старушку и отпустил домой с подарками. Хотели царевичу из того полотна рубашки сшить, да никто не брался — чересчур тонкая работа. Позвал царевич бабушку и говорит:

— Сумела ты соткать такое полотно, сумей из него и рубашки сшить.

Бабушка ответила:

— Не я, царевич, пряла, не я ткала, а девушка Василисочка.

— Ну так пусть и сошьёт она.

Вернулась бабушка домой, и рассказала всё Василисе. Василиса рубашки пошила, шелками вышила, скатным жемчугом вынизала. Отнесла бабушка рубашки во дворец.

Села Василиса у окошка на пяльцах вышивать. Вдруг видит — бежит царский слуга.

— Зовёт тебя царевич к себе во дворец.

Пошла Василиса во дворец. Как увидел царевич Василису Прекрасную, так и замер.

— Не разлучусь с тобой, будешь моей женой.

Взял он её за белы ручки, посадил рядом с собой, а там и свадьбу справили. Вскорости пришёл и отец Василисы и остался жить возле дочери. Бабушку Василиса к себе взяла, а куколку всегда в кармане носила. Так они живут-поживают, нас в гости поджидают.